Библиотека
СКТ: Александр
СКИРДА
ВОЛЬНАЯ РУСЬ
(ОТ ВЕЧЕ ДО СОВЕТОВ 1917 года) Издательство "Громада" ПАРИЖ 2003
Ленин анархист?
Вернувшись в пресловутом «опломбированном вагоне» в Петроград, Ленин выступил к общему удивлению своих коллег по партии с «Апрельскими тезисами», ставшими вехой в его отходе от классического марксизма, в котором он до сих пор находил вдохновение. Именно этим моментом датируется предпринятое им «оплодотворение» марксистской доктрины. Он начал открыто проповедовать свержение временного правительства, имея при этом целью захват власти советами, которые должны были создать «не парламентскую республику, возврат к которой после советов рабочих депутатов был бы шагом назад, а республику советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху» (тезис 5). Эти тезисы обозначали для большевистской партии «поворот на сто восемьдесят градусов» (О.Анвейлер). Один из соперничавших с ним социал-демократов обвинил его даже в желании занять «свободный вот уже тридцать лет трон Бакунина25», поскольку эта позиция совпадала с позицией анархистов после революции 1905 года.
Ленин воскрешал здесь Маркса антигосударственника и ярого сторонника коммунаров времен Обращения о гражданской войне во Франции (1871). Выставив напоказ весь свой незаурядный тактический оппортунизм, он хорошо почувствовал, что соотношение сил, созданное двойственностью власти - внешне власть принадлежала временному правительству, но возрастающая действительная власть была в руках петроградского совета, всех советов, фабрично-заводских комитетов - неизбежно обернется в пользу трудящихся. Приведем по этому поводу оценку Оскара Анвейлера: «Цели крайне левых в 1905 году - государство по образцу Коммуны, передача фабрик рабочим, упразднение бюрократии, армии и полиции, революция на востоке Европы как пролог мировой революции - были кратко сформулированы, по мнению Ленина, в лозунге "власть советам", который как бы повторял программу анархистов, а, по сути, помогал большевикам завоевать массы»26.
В действительности, сами массы не терялись в догадках о возможности коалиции правительства с буржуазией или начала пролетарской революции в Германии. Они действовали. В глубине. Это признается большинством современных исследований и анализов периода с апреля по сентябрь 1917, которые особо привлекают внимание к «ползучему октябрю», имевшему место в виде «всеобщей экспроприации экспроприаторов».
Это чрезвычайное ускорение истории, приведшее за несколько месяцев от царизма к социальной революции, требует, однако, некоторых пояснений. Если, как это утверждает Анвейлер, Ленин позволил большевикам завоевать массы при помощи анархистской программы, это случилось так потому, что сами массы были к этому расположены. Кроме того, работали и анархисты.
Следует отметить, что важны не столько расхождения или схождения между анархистами и большевиками, сколько соответствие тех и других воле и целям трудящихся в революции в этот период. Случилось так, что в этом плане установилось взаимное отождествление, начиная с лета 1917 и до первых послеоктябрьских дней. Ведь зачастую считается хорошим тоном противопоставлять Ленина 1917 года или времен Государства и Революции (работа написана в 1917 году, но издана в 1918) Ленину более позднего времени, в той мере, очевидно, в какой он рассматривается как вдохновляющая сила и воплощение политики своей партии. Кое-кто зашел так далеко, что провозгласил его либертарием в этот первый период. Канев резко нападает на «буржуазных историков», заявляя: «Изучение истории борьбы марксизма-ленинизма против анархизма, в частности против его русской разновидности, имеет большое значение для идеологической работы Коммунистической партии. Следует отметить, что современные буржуазные историки проявляют большой интерес к анархизму. Стремясь подорвать(!) влияние марксизма-ленинизма на рабочий класс, на широкие массы трудящихся, они утверждают, что большевистская партия во время Великой октябрьской социалистической революции и в последовавший затем период строительства социализма якобы проводила в жизнь анархистские принципы. Подобные фальсификации истории искажают политику В.И. Ленина и большевиков»27.
Тем не менее, Канев довольствуется этим утверждением, не внося никаких дополнительных объяснений. В чем Ленин мог бы считаться либертарием до и после Октября? В своем стремлении к бланкистскому заговору во имя советской власти, столь далекому от принципов «научного социализма», перепрыгивая при этом через все этапы, предусмотренные марксистскими схемами социальной революции? В то время еще открыто не стоял вопрос о диктатуре пролетариата или партии. Своим критическим анализом буржуазного государства в работе Государство и революция, в которой он реабилитирует определенную разновидность революционного марксизма28, противопоставляя себя, безусловно, реформизму и оппортунизму Каутского, Бернштейна и Плеханова, но в такой же степени и анархистам? Об этом можно судить по следующему высказыванию: «[Анархисты...] совершенно не поняли уроков Коммуны и анализа этих уроков Марксом. Ничего даже приблизительно подходящего к истине по конкретно-политическим вопросам: надо ли разбить старую государственную машину? и чем заменить ее? анархизм не дал»29.
О какой истине идет речь? Поскольку для бывшего ученика Каутского оппортунизм был предмет относительно хороший или плохой в зависимости от обстоятельств и его переходящего вдохновения приспособиться к нему; различные «истины» его партийной жизни красноречиво свидетельствуют об этом. С другой стороны, если анархисты ничего не поняли в анализе Маркса, сам Ленин ничего не понял, или не захотел понять в анархизме, утверждая, что анархисты не знали, следует ли ломать государственную машину и чем ее заменить. Прочтя несколько старых строк из Кропоткина, он мог бы, однако, просветить себя по этому вопросу: «Мы утверждаем, что социальная революция должна осуществиться через освобождение общин, и что только общины, совершенно независимые, освобожденные от опеки государства, смогут нам дать среду, необходимую для революции, и средство для ее осуществления. [...] Община завтрашнего дня будет знать, что она не сможет допустить ничего более возвышенного; что выше нее могут быть только интересы Федерации, свободно созданной ею самой в согласии с другими общинами. Она знает, что третье не дано: или община будет абсолютно свободна в создании тех учреждений, которые она захочет иметь, и в осуществлении всех реформ и революций, которые она сочтет необходимыми, или же она останется тем, чем была до сих пор, простым отделением государства, скованным во всех своих движениях, всегда на грани конфликта с государством, и уверенным в своем поражении в борьбе, которая завяжется. Она знает, что должна сломать государство, заменить его Федерацией, и будет действовать в соответствии с этим»30.
Анархисты определяли себя всегда как коммунисты, исходя именно из этой концепции.
Вернемся к утверждению Канева и его несовместимому объединению воззрений Ленина «до и после Октября». Оно представляет собой грубое искажение анализа тех, кто выдвинул это положение, так как они принимают во внимание только то, что Ленин был распространителем лозунгов в поддержку советов, которые, впрочем, грешили неясностями, как это было замечено впоследствии. В крайнем случае, можно бы привести также отрывок из письма, единственного в своем роде по тону, настоящего оазиса в пустыне, разосланного Советом народных комиссаров (Совнаркомом) 5 января 1918 г. и взывавшего к творческим способностям масс: «Местные советы могут, в зависимости от условий места и времени, изменять, расширять и дополнять основные принципы, установленные правительством. Творческая инициатива масс, вот определяющий фактор нового общества. Пусть рабочие приступают к введению рабочего контроля на своих фабриках и заводах, пусть они поставляют деревне произведенные товары, пусть они их обменивают на хлеб. Не должно оказаться ни одного товара, ни одного фунта хлеба, оставшегося вне контроля, так как социализм - это, прежде всего, контроль. Социализм -это не результат спущенных сверху декретов. Административный и бюрократический автоматизм чужд его духу; живой, творческий социализм является делом самих народных масс».
Отметим несовместимость объединения творческих способностей масс с существованием Совнаркома, в котором Ленин со своими коллегами издавал декреты и законы, не советуясь ни с кем, определяя содержание и судьбу революции в своем узком кругу.
Убедившись в ограниченности и относительности «анархизма» Ленина, рассмотрим теперь, как он отмежевывался от анархистов:
«Различие между марксистами и анархистами состоит в том, что (1) первые, ставя своей целью полное уничтожение государства, признают эту цель осуществимой лишь после уничтожения классов социалистической революцией, как результат установления социализма, ведущего к отмиранию государства; вторые хотят полного уничтожения государства с сегодня на завтра, не понимая условий осуществимости такого уничтожения. (2) Первые признают необходимым, чтобы пролетариат, завоевав политическую власть, разрушил полностью старую государственную машину, заменив ее новой, состоящей из организации вооруженных рабочих, по типу Коммуны; вторые, отстаивая разрушение государственной машины, представляют себе совершенно неясно, чем ее пролетариат заменит и как он будет пользоваться революционной властью; анархисты даже отрицают использование государственной власти революционным пролетариатом, его революционную диктатуру. (3) Первые требуют подготовки пролетариата к революции путем использования современного государства; анархисты это отрицают»31.
Здесь Ленин возвращается к старой полемике между противниками государственной власти и марксистами в первом Интернационале по поводу завоевания и уничтожения политической власти, полемики, которая стала прямой причиной раскола в Гааге. Противники государственной власти из Юрской Федерации, собравшись в Сент-Имье в сентябре 1872 года, определили свою позицию следующим образом:
«Сущность политической борьбы пролетариата:
Считая, что желание навязать пролетариату одну линию поведения и единообразную политическую программу в качестве единственного пути, который может привести его к социальному освобождению, является претензией столь же абсурдной, как и реакционной [...];
Считая, что любая политическая организация может быть только организацией господства в пользу каких-то классов и в ущерб массам, и что пролетариат, если бы он захотел захватить политическую власть, сам стал бы господствующим и эксплуататорским классом; съезд, собравшийся в Сент-Имье, заявляет:
1. Что разрушение любой политической власти является первым долгом пролетариата;
2. Что любая организация так называемой временной и революционной политической власти для достижения этого разрушения может быть только очередным обманом и стала бы столь же опасной для пролетариата, как все существующие сегодня правительства;
3. Что, отбрасывая все компромиссы для того, чтобы прийти к свершению социальной революции, пролетарии всех стран должны установить, выходя за рамки всякой буржуазной политики, солидарность революционного действия»32.
Занятая позиция четко очертила границы вопроса и привела к рождению международного либертарного движения. Об этом уместно напомнить в связи с расхождениями, указанными Лениным. Кроме этой принципиальной позиции, Ленин усматривал еще одно фундаментальное различие в отношении к централизму и федерализму. «Маркс расходится и с Прудоном и с Бакуниным как раз по вопросу о федерализме (не говоря уже о диктатуре пролетариата). Из мелкобуржуазных воззрений анархизма федерализм вытекает принципиально. Маркс централист. И в приведенных его рассуждениях нет никакого отступления от централизма. Только люди, полные мещанской "суеверной веры" в государство, могут принимать уничтожение буржуазной машины за уничтожение централизма!»33.
Следует отметить, что Бухарин в статье, опубликованной в 1916 году, совсем по-другому толкует расхождения с анархистами; для него не существовало несогласия по вопросу уничтожения всякого государства, даже пролетарского, различие во взглядах имеет место на уровне организации производства. Марксисты, по его мнению, настаивали на крайней централизации производства, тогда как анархисты были сторонниками децентрализованного и локализованного производства. Ленин в то время поправил его (см. Письма издалека и Интернационал молодежи), настаивая на противоположных концепциях, особенно по вопросу государства. Именно в этих двух планах и произошло столкновение: с одной стороны, структура и сущность советской республики; с другой, форма и содержание организации производства.
I СОДЕРЖАНИЕ I I ССЫЛКИ 2 часть I I ДАЛЕЕ 3 часть I