Библиотека СКТ: Александр СКИРДА            ВОЛЬНАЯ РУСЬ

                            (ОТ ВЕЧЕ ДО СОВЕТОВ 1917 года)       Издательство "Громада"  ПАРИЖ 2003

Царизм: самодержавие и рабство

Чтобы лучше утвердить свою власть и ослабить власть бояр, московские цари приближали к себе всяких иностранных наперсников, которые были им всем обязаны и поэтому особо преданными. Так, среди их прислужников, получивших у историков наименование «государственные чиновники» и составлявших знать, большинство были инородцами: к концу русского средневековья, то есть в XVI и XVII веках насчитывалось 168 семей, принадлежавших к династии Рюриков, 233 польско-литовского происхождения, 120 - татарских корней (например, Юсуповы и Толстые), 36 - из других восточных народов, 97 - неизвестного происхождения и только 42 - русского происхождения17. Это были «служивые люди», феодалы, которые получили в качестве платы земельные наделы и должны были поддерживать государство, хотя на самом деле наживались, выжимая соки из живших на них крестьян. Каждый дворянин обязан был отдать долг царю своей личной военной службой, поставлять ему вооруженных солдат в случае войны, в зависимости от размеров своего состояния. А войн было предостаточно: они, так сказать, составляли неотъемлемую часть системы завоеваний и присоединений, заключенных и редко соблюдаемых договоров с сегодняшними врагами, а завтрашними друзьями. Только на протяжении XVIII и XIX веков две трети, то есть сто двадцать восемь лет и четыре месяца были посвящены вооруженным конфликтам. С русской стороны в них участвовало 10 миллионов человек, треть из которых погибла18.

Петр Великий внес глубокие изменения в эту систему, максимально усилив ее самодержавную сторону: он сам провозгласил себя императором и одновременно главой церкви по лютеранскому примеру. Он превратил дворян в пожизненных чиновников страны. Разделенные на четырнадцать чинов как в армии, часто не обладая никакой компетентностью, они составили архетип пресловутой русской бюрократии. Для ее усиления новый император приглашал всяких иностранцев, раздавая им аристократические титулы на европейский манер: баронов, графов и т. п. Но самое главное, он признал за дворянами право на полную собственность поместий, которыми они до сих пор лишь управляли от его имени.

Изначально земельная собственность, а тем более индивидуальная, на Руси не существовала. Земля принадлежала тому, кто ее обрабатывал, на все то время, пока он ее обрабатывал. Как только грунт истощался, уходили дальше, корчевали лес и сеяли. Крестьяне, таким образом, могли свободно идти, куда хотели. Все занимались поочередно сельским хозяйством, охотой, рыбной ловлей или торговлей, в зависимости от времени года, условий местности и потребностей. Все изменилось с момента появления крепостного рабства, ставшего юридическим источником частной собственности: «Эта земля принадлежит мне, потому что мои люди ее обрабатывают», вот как обосновывалось право собственности. Раньше раб не был таковым в античном смысле: военнопленный или неплатежеспособный должник, с ним хорошо обращались, и он мог вновь обрести свободу по истечении некоторого времени. Теперь князья и бояре стали первыми собственниками земли, к которым вскоре присоединилась церковь и ее многочисленные монастыри. Татарское иго превратило их в сборщиков налогов для оплаты дани. Как следствие, они все более стремились заставить крестьян жить оседло. Несмотря на все, крестьяне сохраняли свободу передвигаться и работать то у одних, то у других. В 1597 году, начиная с Бориса Годунова, им запретили передвигаться и закрепили за помещиком, отняв у них право покидать свои места в Юрьев день (26 ноября) каждого года. Из арендаторов они превратились вначале в крепостных, а затем просто в рабов. Наставник одного из последних отпрысков Рюриков, сам татарского происхождения, Борис Годунов захватил трон и, желая обеспечить себе поддержку бояр собственников, отдал им крестьян.

Второй Романов, Алексей Михайлович, усугубил этот акт, узаконив его в 1649 году. Крестьянин был не только прикреплен к земле, но и к своему владельцу, для которого он стал вещью, вместе со своей семьей. Его закрепощение было наследственным, со всеми вытекающими отсюда различными злоупотреблениями. В это время около миллиона крестьян сбежали и нашли пристанище в казацких республиках Дона и Украины. На Волге произошло большое по своему размаху восстание крепостных, поднявшихся на призыв «землю и Волю». Донской казак Стенька Разин возглавил сильнейший бунт в центральной России (1670). Тем, кто обещал ему императорский скипетр, он ответил: «Я не хочу быть царем над православным народом, я хочу быть братом для всех людей»19. Почти постоянно вспыхивали восстания против московских порядков в самой России или у казаков Дона и Украины. Петр Великий прибег к ужасающим репрессиям, повесив 9000 запорожских казаков после победы над ними под Полтавой. Еще 40 000 запорожцев погибли при строительстве «Северной Венеции», Санкт-Петербурга (построенного также на костях их и тысяч пленных шведов). Он ввел подушный налог на крестьян и усугубил их рабское положение. Несмотря на это, им продолжают любоваться учебники истории, восхваляя за то, что он «принес» в страну европейскую цивилизацию!

«Семирамида Севера», «просвещенный деспот», Екатерина II упразднила обязательную государственную службу для дворян, чтобы обеспечить себе их поддержку в узурпации власти и отдала - с еще большим размахом - им на милость закрепощенных крестьян. Это вызвало огромное восстание под предводительством Емельяна Пугачева, продолжавшееся несколько лет и заставлявшее дрожать трон. Чтобы положить конец любой новой опасности, Екатерина ввела крепостничество в областях, где оно еще не существовало, как, например, на Украине. Она задаривала землями и крестьянами своих любовников и фаворитов: так, она им раздарила 800 000 крестьян, в среднем по 23 000 в год. Ее сын Павел I следовал примеру матери и оказался еще более щедрым: он раздавал около 120 000 крестьян в год, что составило в целом 530 000. Среди прочего он ввел крепостничество в Крыму и на Кавказе20.

Испуганная Французской революцией, «друг философов» Екатерина отправила в ссылку в Сибирь Радищева, автора «Путешествия из Петербурга в Москву», в котором он предлагал некоторые неотложные реформы: освобождение крестьян, упразднение привилегий знати, свободу печати, свободу совести. Она сочла проект Радищева настоящим «призывом к восстанию против помещиков» (в 1790 г.) и заявила, что нет «во всем мире судьбы лучше, чем судьба наших крестьян у хорошего помещика»! Пылкий поборник просвещения среди народа Новиков был заключен в Шлиссельбург скую крепость, его книжные магазины и типографии закрыты. Историк Эжен Шкафф, у которого мы позаимствовали эти сведения, отмечает: «Внешний блеск эпохи Петра Великого и Екатерины II не может скрыть от нас страданий сельского населения, его постоянного голода, болезней, страшных лишений. Именно на этих неисчислимых бедах были построены процветание и слава имперской России»21.

За два с половиной столетия, начиная с XVII века, когда большая часть крестьян была еще свободной, на огромной территории нашей планеты было установлено настоящее рабство для «белых негров», если можно осмелиться сравнить это с торговлей «черным товаром», и это произошло в то время, когда крепостное право исчезало по всей Европе. Закрепощение крестьян достигло такой степени, что в 1855 году, в канун их общего освобождения, осуществленного Александром II, в России насчитывалось 46 миллионов крепостных на 60 миллионов населения22. Все это служило для того, чтобы содержать целую пирамиду паразитов, состоявшую из 100 000 семей помещиков. Такова была действительность, но ученые историки вам будут долго объяснять, что это составило величие Святой Руси, великой державы, которая играла основную роль в содружестве народов на протяжении двух последних столетий! Приведем один исторический анекдот, очень показательный, когда речь идет об интернационале тиранов: когда Наполеон Бонапарт, или Наполеон I, каковым он сам себя провозгласил, в 1812 году начал свою кампанию против России, его советники, принимая во внимание социальное положение в стране, подсказали ему провозгласить освобождение крепостных, в противном случае было бы непонятно, зачем пришел туда бывший друг братьев Робеспьеров (настолько близкий, что даже попал в тюрьму в эпоху термидора). Наполеон им ответил, что не станет отдавать порядочную русскую знать в руки этих диких мужиков. Он объяснился по этому поводу по возвращении во Францию, заявив 20 декабря 1812 года перед сенатской делегацией: «Я мог бы вооружить большую часть населения России против нее самой, провозгласив освобождение рабов. Многие деревни меня об этом просили, но когда я узнал о грубости этой столь многочисленной части русского народа, я отказался от этой меры, которая обрекла бы на смерть, ограбление и самые жестокие пытки многие благородные семьи»23. Действительно, войдя в семью королей в 1810 году, благодаря своему браку с дочерью австрийского императора, он провозгласил «солидарность корон» и проповедовал великий «культ порядка»! Так, впоследствии он напомнил Александру I о своем «хорошем поступке» в одном из писем, требуя от него в какой-то степени признания! В действительности, не столь уж благородная (для сердца) причина привела его в Москву, вовсе нет, это была попросту личная месть: он не мог смириться с тем, что русский император когда-то отказался отдать замуж за него свою сестру.

Несмотря на некоторые усовершенствования, система самодержавия просуществовала только до 1917 года. Последний царь Николай II заявил в своей тронной речи в январе 1897 года перед представителями народа: «Я знаю, что в последнее время можно было слышать на некоторых собраниях некоторые голоса, пускавшиеся в бессмысленные мечтания по поводу участия представителей земств в политической власти. Пусть знают все, я посвятил все свои силы счастью народа, но так же твердо и решительно, как мой незабываемый отец, я считаю своим долгом поддерживать самодержавие»24. Впоследствии, чтобы подчеркнуть слабость его характера, некоторые монархисты дадут его режиму определение «самодержавие без самодержца». Следует отметить также его инородное происхождение: в его жилах текла лишь одна сто двадцать восьмая часть русской крови (Петр Великий), если бы не это, он был бы чистым немцем25. Он не был даже Романовым, эта фамилия исчезла вместе с Петром Великим. Его настоящее имя было Хольштейн-Готторп, унаследованное от призрачного предка Петра III, убитого собственной супругой Екатериной II, безвестной немецкой княгиней Софией Цербст Анхальт26. Впрочем, самые высокие должности в государстве всегда занимали балтийско-немецкие бароны или прусские аристократы, потомки немецких крестоносцев XIII века. Эти люди разговаривали между собой на немецком, французском или английском языке, но только не на русском, который они очень часто не знали. Разумеется, они испытывали только самое большое презрение к мужикам, всегда беспечным, если не ленивым и грязным. До упразднения крепостного права часто можно было услышать: «Мужиков можно найти сколько угодно, а хорошие лошади попадаются редко и стоят дорого»27. Некоторые помещики доходили до того, что заставляли крестьянок кормить грудью своих щенков! Не следует удивляться, что московская татаро-византийская империя в то время пользовалась репутацией самой презренной страны во всей Европе28.

I СОДЕРЖАНИЕ I   I ДАЛЕЕ I