Библиотека СКТ: В. А. Должиков  М.А.БАКУНИН И СИБИРЬ (1857-1861 г.г.)

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Завершая освещение рассматриваемой в монографии темы, следует прежде всего отметить, что данный этап биографии великого русского революционера не может и не должен считаться периодом абсолютного политического бездействия и, тем более, идейной его деградации. Напротив, совпадение сибирских лет жизни М.А.Бакунина с переломной эпохой первой в истории России революционной ситуации закономерно обусловило коренной позитивный сдвиг в его политических воззрениях. Годы пребывания в Сибири являлись поэтому важным поворотным пунктом, в значительной степени определившим сам характер последующей практической деятельности „апостола анархии". Преодолев остатки ограниченной дворянской революционности, он в этот момент неуклонно эволюционировал в сторону радикального крестьянского демократизма.

Необходимо также подчеркнуть, что в Сибири Бакунин фактически впервые за всю свою жизнь неопосредованно мог изучать живую российскую действительность. Анализируя проблемы общественной жизни страны на базе преимущественно местных источников, он пришел к мысли, что в азиатской России, как и в центральных районах, господствует крепостничество, а значит, есть и социально-политическая основа для освободительного движения. Этот вывод являлся одним из самых ценных теоретических достижений Бакунина 1850-х гг. Кроме того, он понял, что интегрированная в крепостническое государство патриархально-крестьянская община никак не согласуется с демократическими и социалистическими идеалами. В отличие от А.И.Герцена и других теоретиков „русского социализма", Бакунин сумел преодолеть иллюзорную веру в якобы универсальную спасительную миссию общины в России, что ставило его на качественно более высокий идейный уровень.

Сибирь находилась в центре внимания Бакунина довольно длительное время. Обдумывая варианты дальнейшего углубления освободительного процесса в России, он пришел к выводу о возможности развертывания антифеодальной народной революции от окраин к центру страны. Сибирь, по его мнению, могла бы стать вместе с Польшей застрельщиком борьбы против царизма, крупным периферийным очагом революционного движения. Именно для того, чтобы удостовериться в обоснованности своих замыслов, М.А.Бакунин еще в томской ссылке приступил к изучению местных условий. С той же целью он продолжал заниматься сибирской проблематикой и позднее, в 1859-1861 гг., когда в России вызрели основные признаки революционной ситуации.

Оценивая роль „сибирского" фактора в идейной эволюции Бакунина, следует особо выделить значение опыта, приобретенного им в этот период. В его взглядах на Сибирь, полностью сложившихся к началу 1860-х гг., отчетливо вырисовывались программные задачи демократического варианта антикрепостнической революции. По мысли Бакунина, только радикальный переворот в аграрных отношениях мог бы создать необходимые предпосылки для возобновления вольнонародной колонизации края, свободного и динамического развития в нем сельского хозяйства, индустриального прогресса, налаживания транспортных и торгово-экономических коммуникаций, обеспечил бы быстрый рост общей цивилизованности, гражданско-политической культуры трудового населения и другие позитивные процессы в Сибири. Вместе с тем, осознавая единство исторических судеб азиатской и европейской России, он был убежден, что такая перспектива станет реальной лишь в том случае, если удастся полностью уничтожить крепостничество и в центре, и на окраинах страны. Бакунин был тогда уверен, что реформистский курс царской бюрократии не приведет к глубоким структурным переменам в социально-экономическом строе России, а, наоборот, неизбежно вызовет дальнейшее обострение классовых противоречий и, в конечном итоге, породит новую „пугачевщину". Альтернативный выход из создавшегося критического положения он видел в поэтапном и непрерывном развертывании освободительного процесса: от первоначальной превентивной отмены крепостного права „сверху" — к непоследовательной дворянско-буржуазной революции „образованных классов" — и, наконец, к общероссийскому народному восстанию. Русские демократы должны, по его мнению, тщательно готовиться к заключительному, последовательно антикрепостническому этапу борьбы против консервативных и реакционных сил. Их главная цель состоит в том, чтобы не допустить разобщенного и неуправляемого выступления народа. Поэтому, считал Бакунин, демократическая интеллигенция всей России обязана соединиться в централизованную конспиративную революционную организацию, которая и возьмет на себя руководство бунтующими крестьянскими массами.

В качестве идеолога народнического, т.е. антибюрократического и антиэтатистского, социализма Бакунин сформировался также на русской, а точнее, на сибирской „почве", социально-психологический фон которой отличался обилием оттенков массового протеста против всевластной чиновничье-дворянской государственности. Вековую ненависть русского народа к ней и отразил Бакунин в своих, так называемых „анархистских", революционно-демократических воззрениях.

Из сибирской ссылки Бакунин вернулся в Западную Европу с большим запасом новых идей. Преимущественно пропагандистская деятельность, которой занимались в то время А.И.Герцен и Н.П.Огарев, его не удовлетворяла. «Мало было пропаганды: надобно было устроить центры, комитеты; мало было близких людей, надобны были „посвященные и полупосвященные братья",— вспоминал Герцен о бакунинской платформе начала 1860-х гг.,— организация в крае — славянская организация, польская организация»1. В 1862 г. М.А.Бакунин уже делал акцент на практических действиях по созданию объединенной нелегальной русско-польской революционной организации. С редакторами „Колокола" у него сразу же возникли существенные разногласия. „Бакунин находил нас умеренными, не умеющими пользоваться тогдашним положением,— отмечал Герцен,— недостаточно любящими решительные средства". Он немедленно „принялся за дело", стал революционировать „Колокол", организовывал переговоры и налаживал постоянные контакты с демократами Польши и России, т.е. стремился практически осуществить свои замыслы2. Усиливавшаяся политическая активность Бакунина за рубежом вызвала повышенный интерес царских жандармов. „Прибытие в начале минувшего года в Лондон бежавшего из Сибири Бакунина оживило деятельность русской пропаганды...— так оценил его тогдашнюю роль начальник 111-го Отделения В.А.Долгоруков.— ....Он не замедлил присоединиться к Герцену и Огареву и войти в тесные связи и переговоры не только с польскими вожаками, но и с деятелями всесветной революции — Гарибальди и Мадзини"3. Специально для слежки за ним в Англию был направлен один из лучших агентов российского полицейского сыска — Н.В.Постников („Романн"). По его донесениям, в этот период М.А.Бакунин „с необузданной решимостью" добивался сплочения демократических сил России и Польши, их объединения в конспиративную и централизованную „социально-революционную организацию"4. И, думается, настала пора признать, как В.А.Китаев заметил еще двадцать пять лет назад, «значительность сделанного Бакуниным вклада в дело спасения „чести русской демократии"»5.

Из Сибири М.А. Бакунин вынес твердое убеждение в большой перспективности „благословенного края" для будущего революционного обновления русской нации. В программной работе „К русским, польским и всем славянским друзьям", опубликованной в февральском выпуске „Колокола" за 1862 г., он доказывал, что „сибирский народ, живущий по ту сторону Уральского хребта", в социально-психологическом смысле будет „покрепче", нежели „народ Европейской России"6. Бакунинскую точку зрения поданному вопросу разделял тогда и Герцен. „Каждый знающий Сибирь согласится,— писал он в июньском выпуске газеты за тот же год, — что в ней собраны все необходимые начала революции. В Сибири все недовольны, в разных степенях и от разных причин, даже часто противоположных"7.

Одна из продуктивных и ценных идей, вывезенных Бакуниным из Сибири — это мысль о необходимости боевой организации профессиональных революционеров для руководства народным антикрепостническим движением, которая могла бы на равных противостоять централистскому репрессивному аппарату самодержавия. Заметим особо, что разработанные М.А.Бакуниным с учетом национального исторического опыта организационные принципы, такие как демократический централизм, подчинение меньшинства большинству, строгая конспирация, „боевые пятерки" и т.д., нашли практическое воплощение в партии „Земля и Воля" 1870-х гг. В.ИЛенин высоко ценил организацию бакунинских „учеников" — землевольцев и, называя ее „превосходной", видел в ней прототип всероссийской революционной социал-демократической партии8. Справедливости ради эту оценку давно следует отнести персонально к М.А.Бакунину — идеологу и лидеру социалистического народнического движения.